24 февраля 1970 года Шостакович впервые прилетел в город Курган. «Я чиню свои руки и ноги у великого врача – Г.А. Илизарова. Мне с каждым днём становится лучше», – написал он оттуда Ойстраху.
Летом 1970 года Шостакович находился в Ленинграде и присутствовал на записи музыки к кинофильму «Король Лир». 25 июня он на один день приехал из Ленинграда в Москву, чтобы открыть IV Международный конкурс им. П.И. Чайковского.
Летом 1970 года Шостакович работал над Тринадцатым квартетом, посвящённым альтисту Квартета им. Бетховена Вадиму Васильевичу Борисовскому, который в это время уже прекратил выступления. 5 декабря 1970 года в Таллине в концертном зале «Эстония» состоялась премьера Восьми баллад для мужского хора «Верность» в исполнении Государственного академического мужского хора Эстонской ССР под управлением Густава Эрнесакса.
Выступление Шостаковича перед персоналом больницы.
Дмитрий Шостакович и Григорий Козинцев 28 июня 1970 года.
Фото В. Ахломова
С Густавом Эрнесаксом после премьеры Восьми баллад "Верность". 5 декабря 1970 года.
Закрытие IV Международного конкурса им. Чайковского 25 июня 1970 года. В президиуме (слева направо): Мария Каллас, Александр Ведерников, Леонид Коган, Дмитрий Шостакович, Василий Шауро, Екатерина Фурцева.
Фото В. Ахломова
Ирина Шостакович, Исаак Гликман, Дмитрий Шостакович и Григорий Козинцев на записи музыки к "Королю Лиру" 28 июня 1970 года.
Фото В. Ахломова
Вадим Васильевич Борисовский.
Дмитрий Шостакович. 17 июня 1970 года.
Гавриил Абрамович Илизаров.
Мстислав Ростропович и Гавриил Илизаров на строительстве здания больницы в Кургане, значительная часть средств на которую была собрана благотворительными концертами Ростроповича.
Фото М. Долгополова
13 декабря – премьера Тринадцатого квартета (ор.138).
Исполнение Тринадцатой симфонии (ор.113) в США.
5 декабря – премьера цикла «Верность» к 100-летию Ленина (ор.136).
Музыка к фильму «Король Лир» (ор.137).
«Нам надо работать так, чтобы быть перед Лениным всегда честными и добросовестными... Я горжусь тем, что являюсь свидетелем расцвета советской музыки, развивающейся под руководством ленинской Коммунистической партии Советского Союза».
28 марта 1970 г., Курган.
«Я чувствую себя все лучше и лучше. Надеюсь вернуться в Москву совсем здоровым».
28 марта1970 г., Курган.
«Живем мы здесь так: встаем в 7 часов. От семи до восьми совершаю свой утренний обряд: мытье, бритье, физкультура, слушание последних известий. В 8.30 завтрак. В 9 уезжаем в лес, где гуляем один час. От 11 до 12.30 жестокая, вгоняющая в пот гимнастика и массаж. В 13.30 обед, в 15.30 опять едем гулять в лес. В 17 возвращаемся в больницу. Все это идет на пользу. Руки, ноги становятся крепче. Но к вечеру я так устаю, что не только о «Короле Лире», не могу думать, но и многом другом».
17 апреля 1970 г., Курган.
«Мое лечение идет хорошо. У меня уже имеются большие достижения. Я гораздо лучше хожу, играю на рояле, преодолеваю препятствия и т. п. Физически я стал сильнее.
Великий врач Г. А. Илизаров уделяет мне много внимания и дает слово, что выйду я отсюда (из больницы) совершенно здоровым, с сильными руками и ногами.<...>
Кроме того, горячо рекомендую прочитать повесть Чингиза Айтматова «Белый пароход» (Новый мир, 1970, № 1). Меня потрясло это произведение.
Сегодня (17 апреля) прошло уже 50 дней, как я лечусь у Г. А. Илизарова. Пробуду еще не менее месяца. Когда выйду из больницы, сразу поеду в Ленинград работать над музыкой к "Королю Лиру"...»
11 мая 1970 г., Курган.
«Может быть в первых числах июня я буду выписан из больницы. У меня много достижений, я могу играть на рояле, ходить по лестнице, влезать в автобус (правда, с трудом). Г. А. Илизаров вернул мне силы. Теперь надо восстановить технику. Очень многое я восстановил. Я бреюсь правой рукой, застегиваю пуговицы, не пропускаю ложку мимо рта и т. п.».
Григорий Козинцев
(режиссер):
«Говоря о музыке Шостаковича, прежде всего хотелось бы сказать, что ее никак нельзя назвать музыкой для кино. Вообще мне кажется, музыка Шостаковича не может быть для чего-то. Она существует сама по себе и может быть лишь связана с чем-то. Это внутренний мир автора, который говорит о том, что навеяно на него каким-то явлением жизни или искусства. Шекспир в творчестве Шостаковича совершенно для него органичен, и, может быть, из всех современных художников Шостакович – единственный, кто может с полной силой передать и трагическую силу Шекспира, и лирику его поэзии, и вообще все жизненное многообразие Шекспира.
Говоря о постановке шекспировского фильма, мне бы не хотелось называть это словом «экранизация». Задача, мне кажется, состоит не в том, чтобы переложить Шекспира для экрана, а в том, чтобы поднять экран до уровня Шекспира.
Мне кажется, что произведения Шекспира все время меняются. Они – новые для каждого нового времени, для каждого нового поколения. Они живут вместе с человечеством.
Дмитрий Дмитриевич Шостакович впервые писал музыку к постановке «Короля Лира» в 1941 году в Большом драматическом театре. И вот сейчас, когда мы работали над постановкой этой картины, кроме песенки Шута ничего из музыки, написанной для театрального спектакля, Дмитрий Дмитриевич не использовал. Он все написал заново.
Мне кажется, что это произошло не только потому, что кинематограф – другое искусство, чем театр, а по гораздо более важным причинам. Тогда был 1941 год, теперь – 1970-й. За это время прошла война, мир узнал, что такое фашизм, мир узнал, что такое одна из самых страшных войн, и по-другому мир перечитал Шекспира. По-другому перечитал Шостакович «Короля Лира». Он стал для него сейчас другим, чем был в 1941 году. То же самое произошло и с «Гамлетом». Шостакович писал музыку к спектаклю Большого драматического театра имени Пушкина. И когда я в первый раз показал Дмитрию Дмитриевичу материал фильма «Гамлет», первое, что он сказал, когда окончился просмотр, что ни одной ноты из своей музыки для театрального спектакля он не использует. Потому что тоже все изменилось. Шекспир шел вместе с людьми, со временем. Вся сила музыки Шостаковича заключается в том, что он смог сделать мысли и чувства Шекспира жизненно важными, современными в самом глубоком и серьезном смысле этого слова.
Произошел своеобразный парадокс: в фильмах – и в Гамлете, и в «Короле Лире» текст очень сильно купирован. Купированы метафоры Шекспира, гиперболы. Мы стремились к тому, чтобы актеры играли свои роли жизненно, естественно, реалистично, чтобы зритель увидел события трагедии как жизненные, реальные для него события. Но всю поэзию Шекспира нужно было сохранить. И вот, купируя стихи, мы старались передать поэзию музыкой. И первое место, первое значение в этом принадлежит музыке Шостаковича.
О ней очень трудно говорить какие-то слова, потому что все самые лучшие, самые прекрасные слова о музыке Шостаковича уже произнесены на всех языках. Хотелось сказать только, что мне очень посчастливилось работать с Дмитрием Дмитриевичем. Посчастливилось мне не только потому, что его музыка была прекрасной, что она передавала с необыкновенной точностью и глубиной именно современный смысл, современные чувства и мысли этих великих трагедий. Но мне посчастливилось еще и в другом. Обычно, когда режиссер снимает фильм, многое не удается, много бывает разочарований. Это очень сложное искусство, которое зависит от множества самых различных явлений: как засветило солнце, в каком настроении был актер – тысячи мелких и крупных случайностей встают между замыслом и его осуществлением. Но я знал: как бы ни было трудно снять фильм и как бы ни была напряженна эта работа, все равно будет момент настоящей радости. Я ждал его с необыкновенным желанием приблизить его. Это тот момент, когда в ателье придут оркестранты, разложат партитуры, дирижер взмахнет палочкой – и я услышу Шекспира. Когда я слышу Шостаковича, мне кажется, я слышу голос автора, я слышу живой, современный голос Шекспира».
Ирина Шостакович,
вдова композитора:
– Чаплина Дмитрий Дмитриевич очень любил. У нас несколько раз в празднование Нового года устраивались домашние просмотры фильмов Чаплина, когда удавалось достать 16-мм фильмы.
И соседи приходили на эти просмотры. Обычно это были, наши соседи напротив, Ростроповичи, которые недалеко жили. Один раз с нами на Новый год были Бриттени, Пирс, и я помню, что Пирс пел.
– Это не в то время, когда у Ростроповичей на даче жил Солженицын?
– Нет, это, пожалуй, было до того. Дмитрию Дмитриевичу очень понравилась повесть Солженицына «Один день Ивана Денисовича» и он написал в Рязань Солженицыну, и тот ответил. И потом Дмитрий Дмитриевич всем артистам, которые ехали с концертами в Рязань, говорил: «Пригласите, пожалуйста, Александра Исаевича Солженицына на концерт». И Ростропович таким путем с ним и познакомился. И Максим и Кондрашин – они все его приглашали, а потом он иногда приезжал в Москву, бывал у нас и рассказывал о тех обстоятельствах, которые складывались в его жизни и в литературе. Дмитрий Дмитриевич очень переживал историю с его арестом и высылкой за границу.